27 февраля 2012 в 12:27 / Статья
Положил в строку поэт Борис Ласкин простые слова «Спят курганы темные». Композитор Никита Богословский подобрал к ним нехитрую мелодию. В 1940 году снята кинолента «Большая жизнь». Главные герои Харитон Балун в исполнении Бориса Андреева и Ваня Курский (Петр Алейников) стали общенародными любимцами. Но режиссер Леонид Луков вставил песню в уста мерзкого персонажа. И уму непостижимо, неподвластно объяснению, как и почему именно это творение стало неофициальным шахтерским гимном. Неофициальным, ибо не прикажешь петь то, что не легло на сердце.
Есть еще одна любимая песня шахтеров, припев которой вынесен в заголовок. Споемте, друзья!
Когда мы идем после смены....
Сочинил наш земляк Михаил Матусовский. Мягким баритоном напел во вторую, послевоенную серию «Большой жизни» Ян Френкель.
Когда мы идем после смены, Степною дорогой пыля, Дороже еще и милее Нам кажется наша земля. Мы долго любуемся солнцем, Глаза прикрывая рукой, Такие сердца у шахтеров, Шахтерский характер такой. Шахтер, вгрызаясь в глубины земли, силою рук своих и техники терзая земную твердь, действует как разрушитель во имя созидания тепла и света от угля. Но земля-живое существо, она сопротивляется вторжению в ее плоть. Непредсказуема, слепа и страшна ее подземная стихия. И чем глубже подземный горизонт, тем больше в нем рисков. Риски порождают и твердость духа, и, увы, его агрессивность. В этом противоборстве и рождается особый шахтерский характер. Подкрепим сие примерами. Перевальский район. Шахта имени Косиора. Директор Иван Абрамович Горбунов. Начальник участка Григорий Моисеевич Лукьяненко. Бригадир Сергей Илларионович Воротников. У всех троих — по высшей награде — орден Ленина, два последних в звании Героя. Директор звонит под лаву:
— Григорий, ты уже четыре смены в лаве. Немедленно выезжай на-гора, отдохни! Я тебя приказом отстраняю от работы!
В ответ:
— В лаве я начальник. И Воротников. Пока лава не поедет — никакого отдыха.
Через некоторое время директор ехал в машине и встретил Лукьяненко, отмеривающего километры oт шахты к дому:
— Гриша, садись, подвезу.
— Спасибо. Я пешочком, травку зеленую потопчу, на солнышке кости погрею. Ты лучше Сережу, бригаду приласкай, борща им свари.
Лукьяненко-старший впервые взял своего сына-девятиклассника в шахту. Тот сказал матери:
— Мама, когда мы выехали из шахты, я впервые в жизни увидел, какое красивое небо и солнце.
Косиоровцы, а это жители пгт Чернухино, Фащевки, Городище, как и трудяги других шахт, ежесменно отмеривали по несколько километров от дома к стволу. Туда и обратно. Каждый камешек на той дороге был прочувствован, отшлифован подошвами, отозвался болью в мозолях ног. Каждое дерево обласкано взглядом. Без показного выражения чувств. От лишних слов слабеют руки.
Журналисты обижаются на дважды Героя Владимира Григорьевича Мурзенко из Свердловска. Мол, у него на любой вопрос лишь «да — нет». Да, Мурзенко предельно краток в постановке задачи по добыче угля, проблему, пути решения обозначает двумя-тремя словами.
Но бывают минуты дружеского застолья, когда уже за полночь, близится утренняя смена, и тогда встает Мурзенко:
— А теперь слушайте, я буду рассказывать.
Слушают, ибо он повидал такого, чего не видели рядом сидящие. Все шахтерские знаменитости, все министры и генсеки засели в памяти его.
Кстати, у самого Владимира Григорьевича в апреле 75-летие. Не пропустите дату, журналисты, попробуйте разговорить юбиляра, изведайте широту его души.
История от Владимира Ивановича Романенко. Антрацитовца, прошедшего в шахте путь от низовой должности горного мастера до директора, первого секретаря горкома партии.
Не удалось в неурочный час мужикам посидеть в столовой-ресторане. Ни выпить там, ни закусить. Обидно. А хочется. Старшой приглашает всю бригаду домой. Вчера они с хозяйкой закололи, освежевали добрячего кабанчика. Пришли. Горилкой уже запаслись. Под первый гранчак умолол и первую здоровенную сковородку свеженины. Под второй — очередную. А аппетит только разгорается, а языки развязываются. В конце многочасовой посиделки хозяйка горестно всплеснула руками: год кормила кабанчика — в один присест съели, только ушки да хвостик на холодец остались.
Утром, по трезвому уму, прожоры искупили свой грех с довеском: в складчину в соседнем совхозе купили и притащили во двор хозяйке кабана побольше съеденного. Вот уж та была довольна после вчерашнего «и жрут, и жрут»...
Есть система воспитания по доктору Споку. Один из примеров воспитания по-шахтерски. Шахта имени Артема в Перевальском районе. Бич трудовой дисциплины — ранний выезд на-гора. Естественно, желание побыстрее вырваться из преисподней. Но и совесть же надо иметь!
В одной бригаде проходчиков по-своему проучили такого бессовестного. Сговорившись, подстерегли на полпути к стволу беглеца, завалили и здоровенными гвоздями прибили полы тужурки и штанины к толстенным распилам. Пока он освобождался от этого «распятия», хлопцы его бригады уже и в бане помылись. Помогло.
Первомайск. Шахта «Горская». Взрывом газа в тупиковой выработке застигнута группа горняков. Выйти из опасной зоны можно только в самоспасателе. У самого молодого прибора нет — оставил где-то на пути к забою. Горный мастер отдает ему свой. Ценой своей жизни дарует путь к солнцу. Когда горноспасатели прибыли к месту трагедии, рядом с погибшим горным мастером они увидели написанные мелом на доске замера газа слова: «Живи и помни».
19 декабря 2001 года. Встреча Героев-шахтеров у Президента Леонида Кучмы. Приехали поездом в Киев, сели в спецавтобус. Сделали перекличку. Нет Николая Васильевича Новоточина, антрацитовца. Полчаса поиска с объявлением по вокзалу. Дальше ждать нельзя, поехали к родному министерству. Подъезжают, а у дверей стоит Новоточин и укоряет приехавших: где вы болтались, я вас давно жду.
Оказалось вот что. Из соседнего-с луганчанами вагона высаживался дядька с неподъемными сумками, пугливо озирался в незнакомой обстановке. Не мог же шахтер-ветеран оставить без помощи ветерана-селянина, и пока помогал, автобус уехал. Схватил такси и встретил земляков у конечной цели, да еще и отчитал их за опоздание.
Когда от грозы потемнели
Заветные воды Донца, Мы правду свою защищая, Умели стоять до конца. Мы били врагов ненавистных, К прикладу припавши щекой, Такие сердца у шахтеров... В минувшей Великой Отечественной шахтеры и матросы для фашистов — «черная смерть», в плен их не брали. Шахтерские дивизии более восьми месяцев держали Миус-фронт. Здесь погиб политрук роты, поэт-адыгеец Хусен Андрухаев. Погиб, подорвав гранатой себя и окруживших его немцев. Хусен — зачинатель снайперского движения к дивизии. Его снайперская винтовка КЕ-1729 с табличкой «Имени Героя Советского Союза X. Андрухаева» вручается нашему земляку из Чернухино Николаю Яковлевичу Ильину. В битвах за Сталинград и на Курской дуге Ильин довел свой боевой счет до 494 немцев. Он погиб в бою в звании Героя. Его винтовка передается снайперу А. Гордиенко. На счету того 417 фашистов. Снайперская винтовка с именами трех Героев Советского Союза, как военная реликвия, хранится в Центральном музее Вооруженных Сил СССР. Именем Ильина названы улицы в Волгограде и Дебальцево. На Луганщине увековечена хоть как-то имя Героя Ильина? Не знаю.
Константин Симонов. Поэт («Жди меня»), писатель, военный корреспондент. В его романе «Дни и ночи» есть эпизод: четыре бронебойщика под Сталинградом в одном бою сожгли 15 немецких танков. Один из Героев — Петр Болото, до войны — забойщик первомайской шахты «Горская». Таков забойщик-бронебойщик в описании Симонова:
«У Петра Болото крепкая, коренастая фигура, открытое лицо с прищуренными, с хитринкой глазами. Вспоминая о бое, в котором они подбили пятнадцать танков, он вдруг улыбается и говорит:
— Когда на меня первый танк шел, я уже думал — конец света наступил, ей-богу. А потом ближе танк подошел и загорелся, и уже вышло — не мне, а ему конец. И, между прочим, знаете, я за тот бой цигарок пять скурил и скурил до конца. В бою так: ружье отодвинешь, закуришь, когда время позволяет. Курить в бою можно, только промахиваться нельзя. А то промахнешься и уже не закуришь — вот какое дело.
Петр Болото улыбается спокойной улыбкою человека, уверенного в правоте своих взглядов на солдатскую жизнь, в которой иногда можно отдохнуть и перекурить, но в которой нельзя промахнуться».
Горняцкие лампы не гаснут
Мы путь свой находим во мгле,
Шахтеры живут под землею,
Чтоб было светло на земле.
И уголь течет из забоя
Тяжелою черной рекой.
Такие сердца у шахтеров...
Высшие достижения угольщиков отмечены высшим званием — Герой Социалистического Труда. Из двухсот пятидесяти Героев-шахтеров советского периода — сто один от Луганщины. За точность этих цифр до единицы не ручаюсь, но примерно так.
Формулировка Указа о награждении сходна: за выдающиеся достижения.
Из ста примеров приведу лишь один. Антрацит. Шахта №54 имени 50-летия Советской Украины. Бригада Анатолия Таценко, сменившего Виктора Щебетовского. Начальник участка Гурам Месхи. Ему слово:
— В сутки из лавы мы брали в среднем по 4200 тонн/Многие не верили нам. Сам министр Николай Михайлович Худосовцев не верил. И вот однажды без предупреждения министр высаживает у нас десант из директоров всех шахт Донбасса. Расставил министр их по всем точкам движения угля. Каждый вагон мелом помечают. Врубились мы стругом в пласт. Проходит час. Министр спрашивает: сколько вагонов сыпанули? Отвечают: сто. В вагоне 2,-5 тонны. Не может быть! Проходит четыре часа — есть четыреста вагонов. Команда министра уже устала контролировать. Спрашиваем: еще сыпануть? Ну, давай на всю катушку. Сыпанули шестьсот вагонов, почти полторы тысячи тонн за смену. Поблагодарил нас министр, хорошо поблагодарил, И под лавой, и после смены.
До этого был эпизод. Молодой специалист Гурам Месхи, только что окончивший Кутаисский горный, предстал перед Худосовцевым с защитой шахтного проекта. Министр не сдержался:
— Кто прислал ко мне этого пацана?!
В ответ получил:
— Я не пацан, я — горный инженер!
Н.М. Худосовцев — наш земляк. Министрами отрасли, кроме него, были луганчане К.И. Поченков, А.С. Кузьмич, Н.К. Гринько, В.И. Полтавец... Весь генералитет проходил ступенька за ступенькой весь путь восхождения к высшей власти, начиная с низшей, некоторые из них — через сиротское голодное детство?
В этом десанте Худосрвцева, в школе Месхи, был начинающий инженер, Геннадий Константинович Астров, будущий генерал «Ровенькиантрацита», Герой Украины. Там же был Анатолий Александрович Манжула, начальник комбината, потом замминистра всесоюзного углепрома. Прошедшие суровую школу жизни, сами шахтеры, они понимали шахтерскую душу.
Воспоминание от бывшего директора по кадрам «Донбассантрацита» А.С. Скрябина:
— Моя жена работала в больнице. Однажды она приходит домой и рассказывает, что к ним на лечение пришел скромнейший человек, но фамилия у него Манжула, по-видимому, однофамилец начальника комбината. И как я не убеждал, что это и есть Анатолий Александрович, она долго не верила этому, потрясенная необычной, непривычной для такого уровня руководителя скромностью.
А.А. Манжула умер 11 декабря 2011 года в Москве на 84-м году жизни. Многие знатные горняки области посчитали за честь поставить свои фамилии под некрологом по поводу кончины Великого шахтера.
Минувшим летом, 24 июля, ушел из жизни и другой яркий представитель того племени — Геннадий Константинович Астров. «Астрозвездный». Похоронен в Донецке на одной аллее с Министром угля Николаем Сафоновичем Сургаем, с замминистра Семеном Арутюновичем Саратикянцем. Шахтерские звезды не гаснут. Но уходят истинные подвижники горного дела, заступники угля.
Это уже в новое время случалось назначение в угольные «генералы» вчерашнего начальника колхозной бойни. Без тени смущения горнякам объясняли назначенцы: «Да, он шахту в глаза не видел, зато он — успешный менеджер. Возражения, торги неуместны. На этом аукционе чин генерала... раз, два, три... ПРОДАН!» И тот менеджер, по известной поговорке, «раптом був та хутко зник». «Купи-продай», что ты знаешь о шахте, если в шахте ты не был?
Все свои годы дружу с книгой. Многих авторов перечитываю не один раз. В том числе нашенских, донбасских о шахтерах. Потрясающий пример проявления шахтерского характера — повесть Владислава Титова «Всем смертям назло». Напомню: молодой горняк, предотвращая смертельную для шахты опасность от взрыва трансформаторной электроподстанции, руками вырубил высокое напряжение. Лишившись рук, написал повесть, читаемую, переведенную на многие языки мира, воплощенную на театральной сцене. Случай особый. Да, есть образы яркие. В целом же, никому не ставя в укор, глубинная суть шахтерского характера не раскрыта.
Что нужно для этого? Особый талант? Творческая удача? Совпадение неслучайных случайностей, как произошло это с песней «Спят курганы темные»? Будем ждать и надеяться. А о каждом шахтере, рядовом и именитом, есть что рассказать.
#Горноспасатели #Донбасс #Происшествия #Ровенькиантрацит